А всего-то навсего мы с младенцем Л. катались с горки. Катались вместе, птушто и ей одной с большой горки страшновато, и мне тож стрёмно, что она засмотрицца на чтонть и ангигангнецца какнть. Нну и вот. Катались мы с горки, было нам хорошо. Тут пришла барышня с малшиком чуть побольше Л., который стал бояцца кататься. Нну тоисть он катался, нно был очень несчастный. И вот. Когда мы с Л. очередной раз скатились, он сказал маме своей, что мож она тож покатецца с ним. А барышне явно совершенно не хотелось катацца, она чтото-то читала в телефоне и одета была не для горки, нну и вообще - не расположена была. И она, недолго думая, малшику и говорит, что, мол, ты что, маме нельзя с тобой кататься, мама сломает ведь горку-то, мама-то ведь большая (барышня при этом маленькая и хрупкая). И говорит она это всё, глядя с гневным упрёком на не очень маленькую и совсем не хрупкую меня, подавшую её младенцу мерскую идею о совместном катании. Ужо не знаю, какой реакции она от меня ждала. Что я скажу Лорке, что консепсия внезапно поменялась? Мое есессно ничё такого делать не собиралось и мимико-жестно дало барышне понять, что мой младенец верит в преобладание во мне созидательного начала, и мы как плясале мамушку (прицепилось :)) векаме, так и будем. И вот тогда она и пошла в сторону от горки, говоря то ли просто вслух, то ли в телефон, что-то про яжематерей и горку.
Говорила она совершенно безо всякого раздражения, в недоумении скорее. Мне показалось в итоге, что она ждала, что я приму её сторону и мы сообща каааак отучим детей бояцца! :) А мысль, что помимо всякого, мне тупо нравицца катацца с горки, ей просто в голову не пришла.
Нно, как бы то ни было, моё вона как повысилось в звании :)
